§ Два-сорока бывальщинок для крестьян. Недруги наши
Есть у русского человека три врага, три недруга вековечных, которые губят многое множество православного люду: бойся их и берегись. А уберечься от них можно бы всякому, потому что они лицом к лицу ни на кого не кидаются; нет у них на это ни силы ни смелости; а норовят они подсидеть да исплошить нашего брата и смутить краснобайством: поддайся ж только льстивым словам недругов этих – тогда спуску не дадут никому.
Три недруга эти – три родные братья; один прозывается авось, другой небось, а третий как-нибудь. Только ты свяжись с ними, поддайся хоть только одному и поверь, чему он тебя учить станет – пропадешь без оглядки; по волосам заплачешь, когда головы не будет.
Меньшой брат, как-нибудь, самый задорный, и так перед тобою выскочкою и вертится. За какое дело не примись – а он тут как тут; я-де, говорит, помогу тебе и будет дело скоро и споро, только послушайся меня, делай как-нибудь. А все врет он, в обман да в грех вводит; как-нибудь сделаешь – как-нибудь и выйдет; а уж доброго да путного не видать. Либо поспешишь да людей насмешишь, скоро да нездорово; либо дешевое наведет на дорогое, скорое на неспорое, что придется переделывать съизнова: шей да пори, не будет глухой поры! Бывает же и то, что и переделать нельзя – что можно поправить, да будет хуже; — вот руки виноваты, а голова в ответе!
Другой брат. Небось, до поры до времени человек пресмелый: один на семерых идет и ничего не боится; ему все ни почем – что хочешь делай, и как не сделай, он все говорит: небось. А как придет дело к развязке – тогда он же первым на попятке. И чем же он перед людьми отвечает? Велики-ль залоги его и порука? – Одно слово только и есть за ним, которое пустит на ветер: небось – а сам и был таков. Ему мало нужды, что порука его втянуть тебя в беду, что не его к ответу притянут, а тебя; ему бы только заманить тебя, да после насмеяться. Таков-то живет на свете небось.
Старший брат, авось, самый бестолковый. Наговорит он всякому с три короба – а пощупай рукой, нет ничего; у него все впереди, все за горами, а на ладони нет ничего. Он берется за все. Обещает тебе что хочешь, и все тебе наскажет, все наговорит, только не договаривает одного: что дума за горами, а смерть за плечами. Так-то этот старший брат, авось, все рыщет по белу свету и подбивается под оплошных, на помощь младшим братьям своим; только что меньший брат вымолвит тебе на ухо: а ну, делай как-нибудь – то старший шепчет тебе на другое: авось, авось пройдет! Только что средний тебя станет подбивать: небось! Как опять-таки старший тут за одно с ним, и говорит: авось, авось! Сходило же с рук иному и не то!
Оглянитесь, Православные, кто прочитался да обчелся, в маленьком торговом оборотишке своем? – авось, небось, да как-нибудь. Кто без хлеба остался, продав излишки с осени и позабыв, что озими в засек не сыплют? – все тот же авось с братией. – Кто без лошадки остался, пустив ее на ночь в поле? Кто оброку не заплатил? У кого наконец изба загорелась от плохой трубы? Все у него же, и всюду и везде виноваты авось, небось, да как-нибудь.
Помните ж: авоська веревку вьет, небоська петлю закидывает!