§ Рогатый неприятель
аваринское дело решило судьбу греков: тяжело лежала на них турецкая рука – да как ни сжимала кулак, а распустила пальцы и дала грекам свободу.
Эскадра наша ушла домой, а остался один фрегат и три брига, под началом адмирала Петра Ивановича Рикорда.
Все это не сказка, а присказка. Вот теперь только добрались мы до того случая, о котором хотел я рассказать, о матросе Морозове.
Наш матрос Морозов, по занятии Навплии, стоял на часах рядом с греческим часовым, на мосту. Откуда ни возьмись – бешеный бык, сорвавшийся с бойни, летит вдоль по улице, задрав хвост, глаза налились кровью, сам ревет, землю роет… С эдаким быком шутка плоха: на кого ни налетит, через себя перемахнет – и конец. Народ перед ним рассыпается, старый за малого хоронится. Набежал бык ближе – греческого часового как не бывало: сбежал под мост.
Морозов стоит, с поста своего сойти не смеет. А что и того хуже – ружье заряжено пулей, да он стрелять не смеет: сказано – без приказания не стрелять, беречь пулю про крайний случай. Морозов стоит, сердечный, а бык, закрутив головой да промычав, прямо на него… Морозов кинул ружье на руку и пошел на рогатого неприятеля в штыки. Только что тот, подскочив, замахнулся от земли рогами, чтоб сменить нашего Морозова навек с часов, ан этот всадил ему штык промеж рогов в самую становую жилу – и дух вон. Вот дивились богатырю так дивились! И греки сбежались, и французы и англичане нарочно приезжали на фрегат наш, чтоб полюбоваться на него. Государь пожаловал Морозова ста рублями, а изогнутый штык его хранили для памяти при экипаже.