§ Два-сорока бывальщинок для крестьян. Ось и чека
Ехал извозчик Семен, с кладью, глухой. Стенной дорогой. Но беда и не по лесу ходит, а по людям; не за горами, а за плечами: задымилась у Семена ось, а до деревни далеко. Как ни бился сердечный. Что ни делал – нет, ничем не уймет; кладь тяжелая, управиться одному трудно, трет да трет, а как уж раз загорелась ось, то, известное дело, все гореть будет; зальет он, засыплет землей бьется один одним, как рыба об лед; с версту проехал – стой – опять тоже, горит!
Стел Семен и руки на голову поднял, глядит, наезжает сзади шажком другой извозчик. По тому же пути. Семен поджидает его, не даст ли какой помощи, и видит, что у него подвязана запасная ось. Крепок задним умом русский человек – догадался Семен, что и ему бы запастись в дорогу тем же. Обрадовавшись находке, снимает он шляпу, здоровается с товарищем, кланяется ему и просит:
— Уступи, брат, мне запасную ту ось; гляди какая беда надо мной встряслась; сделай, брат. Милость, что хочешь возьми, уступи, вот и деньги отдам!
Тот, как добрый, подошел, поглядел:
— Да, — говорит, — не ладно у тебя; эдак не доедешь. Пожалуй, возьми, хоть она и непродажная у меня. Да ради беды твоей: два целковых, коли хочешь, давай.
У бедного Семена волос дыбом стал и обе руки опустились. Он, как слышали. Сказать сказал товарищу: что хочешь возьми, только продай, да такого запросу не ждал. Он думал, что что съехался с православным человеком. Который боится Бога, что Господь послал ему помощь, а не беду; ан тут такой попался, вишь, что чужой-то бедой и захотел разжиться.
— Помилуй, да она, где хочешь возьми ее, больше полтинника не стоит!
— За морем телушка-полушка. Да рубль перевозу, — отвечал тот, — я тебя не неволю; твои деньги, мой товар. Поди, пожалуй, да купи, коли нашел за полтинник, — а сам отошедши к своей телеге, да и вожжи в руки.
Семен за ним, просит, кланяется:
— Нет, давай два целковых, да и не толкуй. – Нечего делать, кинул Семен шапку оземь, так ему денег своих жаль было, да что станешь делать? Не ночевать тут; достал два целковых и отдал. – Возьми, — говорит, — землячок, Господь с тобой; дай тебе Бог разжиться, с легкой руки, этими рублями.
— Не видал я твоих рублей, — молвил тот, — нешто я на них напрашивался у тебя, что ли? Аль ты еще попрекать меня хочешь? Так на, возьми их назад, рубли свои, а мне подай мою ось!
— Нет земляк, — сказал Семен, — уж сделай милость, не обижай меня; не ты неволишь, беда неволит – не ты и напросился, беда напросилась. Быть так, ступай с Богом, спасибо, что устроил, а то бы я здесь пролежал сутки. Пособи пожалуйста поднять передок да подвести ось, так и поедем вместе.
Уладили все разом, тронули возы, ан Архип, другой-то извозчик, кричит:
— Стой!
— Что сталось?
— Да колесо скатилось; видно чеку потерял и не вдогад было, где и когда. Как тут быть? Чеки-то у меня нет, а вокруг ни прута, разве бежать назад, да поискать – так дорога-то все топью идет, все вода, а чека та железная была, не сыщешь… Вот что. Землячок, слушай: топоришко есть у меня, а ты подай пожалуйста обломок старой оси, так справимся как раз!
— Пожалуй, — говорит Семен, — возьми; только ведь и я с нею не напрашиваюсь; а хочешь – три целковых.
— С ума что ли ты, брат, спятил? Три целковых за щепку, за обломок оси? Да он и гроша не стоит; мне и всего-то вот с палец.
— Вольному воля, — сказал Семен, — при тебе деньги, при мне товар. Поди, может статься, купишь где и за грош.
Ударил Архип руками об полы. Хоть пропадай; не велика штука чека, а без нее не уедешь: либо сядь да сиди, либо подай три целковых. Поглядел он по пути назад, думал идти искать чеку, да как Семен между тем тронулся в путь, то Архип. Покачав головой и не сказав ни слова, достал мошну, вынул три целковых, чуть не заплакал, да и отдал их Семену за обломок оси.